Семёнов Юлиан — Семнадцать мгновений весны
Цикл: Исаев-Штирлиц — 8
Читает Клюквин Александр
«Семнадцать мгновений весны» — 1945 год. Берлин. Советский разведчик Максим Исаев под видом штандартенфюрера СС Штирлица работает в политической разведке фашистской Германии. В феврале 1945 года он получает из Центра задание собрать информацию о переговорах немцев и союзников. Положение осложняется тем, что деятельностью Штирлица начинает интересоваться Гестапо…
…Сейчас, когда жизнь Кэт висела на волоске, а встреча с Борманом по каким-то непонятным причинам сорвалась, Штирлицу был совершенно необходим контакт с Москвой. Он рассчитывал получить помощь — одно-два имени, адреса нескольких людей, пусть ни прямо, ни косвенно не связанных с Борманом, но связанных каким-то образом с племянницей двоюродного брата, женатого на сестре деверя его повара…
Штирлиц улыбнулся: родство показалось ему занятным.
Ждать, когда из Центра пришлют радиста, придётся не меньше недели-двух. А сейчас нельзя ждать: судя по всему, дело решают дни, в крайнем случае недели.
Штирлиц рассуждал: отчего Борман не пришёл на встречу? Во-первых, он мог не получить письма. Письмо успели перехватить люди Гиммлера, хотя вряд ли. Штирлиц сумел отправить письмо с корреспонденцией, предназначенной лично Борману, и похитить оттуда письмо — дело чересчур рискованное, поскольку он вложил письмо уже после проверки всей почты сотрудником секретного отдела секретариата рейхсфюрера. Во-вторых, анализируя отправленное письмо, Штирлиц отметил для себя несколько существенных своих ошибок. Ему нередко помогала профессиональная привычка — наново анализировать поступок, беседу, письмо и, не досадуя на возможные ошибки, искать — сразу же, не пряча голову под крыло — «авось повезет», — выход из положения. Лично ему отправленное письмо ничем не грозило: он напечатал его на машинке в экспедиции во время налёта. Просто, думал он, для человека масштаба Бормана в письме было слишком много верноподданнических эмоций и мало фактов и конструктивных предложений, вытекающих отсюда. Громадная ответственность за принимаемые решения, практически бесконтрольные, обязывает государственного человека типа Бормана лишь тогда идти на беседу с подчиненным, когда факты, сообщенные им, были ранее никому не известны и перспективны с государственной точки зрения. Но, с другой стороны, продолжал рассуждать Штирлиц, Борману были важны даже мельчайшие крупицы материалов, которые могли бы скомпрометировать Гиммлера. (Штирлиц понимал, отчего началась эта борьба между Гиммлером и Борманом. Он не мог найти ответа, отчего она продолжается сейчас с такой всё нарастающей яростью.) И наконец, в-третьих, Штирлиц отдавал себе отчёт в том, что Борман был просто-напросто занят и поэтому не смог прийти на встречу. Впрочем, Штирлиц знал, что Борман только два или три раза откликался на подобного рода просьбы о встрече. А с просьбами о приёме к нему ежедневно обращалось по меньшей мере два или три десятка человек из высшей иерархической группы партийного и военного аппарата.
«Это было наивно от начала до конца, — решил Штирлиц. — Я играл не только вслепую. Я играл не по его правилам».
Завыла сирена тревоги. Штирлиц посмотрел на часы: десять часов вечера. Закат был сегодня кроваво-красным, с синевой. Значит, ночью будет мороз. «И побьёт мои розы, — подумал Штирлиц, поднимаясь, — верно, я рановато их высадил. Но кто мог подумать, что морозы продержатся так долго».
Бомбили совсем рядом. Штирлиц вышел из кабинета и пошёл по пустому коридору к той лестнице, которая вела в бункер. Возле двери в дублирующий пункт прямой связи — основной теперь был в бункере — он задержался. В двери торчал ключ.
Штирлиц нахмурился, неторопливо огляделся: коридор был пуст — все ушли в бункер. Он толкнул дверь плечом. Дверь не открылась. Он отпер дверь. Два больших белых телефона выделялись среди всех остальных — это была прямая связь с бункером фюрера и с кабинетами Бормана, Геббельса, Шпеера и Кейтеля.
Штирлиц выглянул в коридор — там по-прежнему никого не было. Стекла дрожали — бомбили теперь совсем рядом. Мгновение он думал, стоит запереть дверь или нет. Потом подошёл к аппарату и набрал номер 12–00–54.
— Борман, — услышал он в трубке низкий, сильный голос.
— Вы получили моё письмо? — спросил Штирлиц, изменив голос.
— Кто это?
— Вы должны были получить письмо — лично для вас. От преданного члена партии.
— Да. Здравствуйте. Где вы? Ах да. Ясно. Номер моей машины…
— Я знаю, — перебил его Штирлиц. — Кто будет за рулём?
— Это имеет значение?
— Да. Один из ваших шофёров…
— Я знаю, — перебил его Борман.
Они понимали друг друга: Борман — что Штирлиц знает о том, как прослушиваются его разговоры (это свидетельствовало о том, что человек, говоривший с ним, знал высшие секреты рейха); Штирлиц, в свою очередь, сделал вывод, что Борман понимает то, что он ему недоговаривал (один из его шофёров был секретным сотрудником гестапо), и поэтому он почувствовал удачу.
— Там, где мы должны были с вами увидеться, вас будут ждать. Во время, указанное вами, — завтра.
— Сейчас, — сказал Штирлиц. — Через полчаса.
9 мая 1945 года закончилась самая кровопролитная война в истории человечества. Двадцать семь миллионов человек — такова цена Победы советского народа в Великой Отечественной Войне. Из учебников истории и кинофильмов мы знаем об основных сражениях на фронтах той войны: об обороне Москвы и блокаде Ленинграда, о Курской дуге и битве под Сталинградом. Но не стоит забывать и о тех, кто самоотверженно работал в тылу, о подвиге разведчиков, мужестве их семей. Выход аудиокниги «Семнадцать мгновений весны» специально приурочен к 62-летию Победы над фашизмом.
Конечно, в первую очередь — это Победа наших отцов, дедов и прадедов, но до тех пор, пока мы храним память об их великом подвиге, это и наша с вами Победа. Мы склоняем головы перед героями той войны, и ещё раз говорим им спасибо за то, что только благодаря их доблести и героизму, сегодня живём все мы.
Цикл «Исаев-Штирлиц»
Год издания аудиокниги — 2007
Издательство — Издательский дом «Союз»
Битрейт — 32 kbps
Длительность — 11:14:58
Размер аудиокниги — 154.5 MB
Музыка — нет данных
Опубликовано — 8 августа 2011 года в 13:45