Сапковский Анджей — Башня Ласточки

Цири чудом остаётся в живых. Рана на лице заживёт, оставив лишь жуткий шрам. Но сможет ли когда-нибудь зажить её израненная душа?
Чародейка Йеннифер, спешившая на помощь приёмной дочери, сама попадает в беду. И лишь Геральт, невзирая на все опасности, упрямо продолжает свой поход.
Враги Цири идут за ней по пятам. У девушки остаётся только один выход — бежать в волшебную башню, Башню Ласточки.

Он уже вытаскивал из воды последнюю — тоже пустую — ловушку, когда услышал ржание. Козодои как по команде разом умолкли.
На трясинах Переплюта были островки, сухие, выступающие из воды места, поросшие чёрной берёзой, ольхой, свидиной, кизилом и терновником. Большинство пригорков трясина обступала так плотно, что туда самостоятельно ни в коем разе не мог бы добраться конь либо не знающий тропинок наездник. И все же ржание — Высогота снова услышал его — шло именно со стороны такого островка.
Любопытство взяло верх над осторожностью.
Высогота слабо разбирался в лошадях и их породах, но он был эстетом, умевшим распознать и оценить красоту. А вороной конь с блестевшей словно антрацит шерстью, которого он увидел на фоне берёзовых стволиков, был дивно красив. Он был прямо-таки квинтэссенцией красоты. Он был так дивно красив, что казался нереальным.
И тем не менее был вполне реальным. И вполне реально попал в ловушку, запутавшись вожжами и уздечкой в кроваво-чёрные ветки свидины. Когда Высогота подошёл ближе, конь прижал уши, ударил ногой так, что почва задрожала, дёрнул красивой головой, повернулся. Теперь стало видно, что это кобыла. И кое-что ещё. Нечто такое, от чего сердце старого Высоготы забилось, словно ошалевшее, а невидимые клещи стиснули горло.
За лошадью в неглубокой яме от вывороченного дерева лежал труп.
Высогота сбросил на землю мешок. И устыдился первой мысли: развернуться и бежать. Он подошёл ближе, сохраняя осторожность, потому что вороная кобыла переступала на месте, прижимала уши, скалила зубы в мундштуке и, казалось, только и ждала случая укусить его или лягнуть.
Труп был трупом паренька чуть старше десяти-двенадцати лет. Он лежал ничком, одна рука прижата телом, другая впилась в землю пальцами и откинута в сторону. На парнишке была замшевая курточка, плотно облегающие кожаные штаны и эльфьи мягкие сапожки на застежках.